Неточные совпадения
Испуг, вызванный у Клима отвратительной
сценой, превратился в холодную злость против Алины, — ведь это по ее вине пришлось пережить такие жуткие минуты. Первый раз он испытывал столь острую злость, — ему хотелось толкать женщину, бить ее о заборы, о стены домов,
бросить в узеньком, пустынном переулке в сумраке вечера и уйти прочь.
Он убаюкивался этою тихой жизнью, по временам записывая кое-что в роман: черту,
сцену, лицо, записал бабушку, Марфеньку, Леонтья с женой, Савелья и Марину, потом смотрел на Волгу, на ее течение, слушал тишину и глядел на сон этих рассыпанных по прибрежью сел и деревень, ловил в этом океане молчания какие-то одному ему слышимые звуки и шел играть и петь их, и упивался, прислушиваясь к созданным им мотивам,
бросал их на бумагу и прятал в портфель, чтоб, «со временем», обработать — ведь времени много впереди, а дел у него нет.
— Запутался, брат, запил. Второй год в «Собачьем зале» пребываю.
Сцену бросил, переделкой пьес занимаюсь.
Эта глупая
сцена сама по себе, конечно, не имела никакого значения, но в данном случае она служила вызовом, который Амалия Карловна
бросила прямо в лицо Раисе Павловне.
— Да помилуйте, если в вас нет искры человеколюбия, так вы, по крайней мере, сообразите, что я здесь инспектор врачебной управы, блюститель законов по медицинской части, и я-то
брошу умирающую женщину для того, чтоб бежать к здоровой девушке, у которой мигрень, истерика или что-нибудь такое — домашняя
сцена! Да это противно законам, а вы сердитесь!
(Несколько секунд
сцена пуста. Слышны крики: «Не
бросайте камнями! Держите! Веслом!» Смех. С левой стороны быстро входят Марья Львовна и Влас, оба взволнованные.)
Уже через много лет, при встрече в Москве, когда я и
сцену давно
бросил, О.А. Правдин, к великому удивлению окружающих, при первой московской встрече, назвал меня по-старому Сологубом и в доказательство вынул из бумажника визитную карточку «В.А.
Казань Бурлаку свой город. Он уроженец Симбирска, был студентом Казанского университета, не кончил, поступил в пароходство, был капитаном парохода «Бурлак» — отсюда его фамилия по
сцене. Настоящая фамилия его Андреев. На Волге тогда капитанов Андреевых было три, и для отличия к фамилиям прибавляли название парохода. Были Андреев-Велизарий, Андреев-Ольга и Андреев-Бурлак. Потом он
бросил капитанство и поступил на
сцену.
С тех пор я не видал его. Он как-то исчез из моих глаз:
бросил ли он
сцену или, как многие хорошие актеры, растаял в провинции — не знаю. Даже слухов о нем не было.
Негина.
Бросить разве
сцену да выйти замуж — так Петр Егорович еще места не нашел. Кабы работать что-нибудь.
Негина. Да нет, не разврат! Ах, какой ты! (Плачет.) Ты ничего не понимаешь… и не хочешь меня понять. Ведь я актриса, а ведь, по-твоему, нужно быть мне героиней какой-то. Да разве всякая женщина может быть героиней? Я актриса… Если б я и вышла за тебя замуж, я бы скоро
бросила тебя и ушла на
сцену; хотя за маленькое жалованье, да только б на
сцене быть. Разве я могу без театра жить?
Я знал очень хорошо, что я терял, уезжая; но я не мог сладить с собою, и в один день, вследствие тяжелой и возмутительной
сцены, которой я был свидетелем и которая показала мне моего приятеля со стороны уже слишком невыгодной, я рассорился с ним окончательно и уехал,
бросил барича-педанта, вылепленного из степной муки с примесью немецкой патоки…
Нет, я напишу до конца. Все равно: если я и
брошу перо и эту тетрадь, этот ужасный день будет переживаться мною в тысячный раз; в тысячный раз я испытаю ужас, и мучения совести, и муки потери; в тысячный раз
сцена, о которой я сейчас буду писать, пройдет перед моими глазами во всех своих подробностях, и каждая из этих подробностей ляжет на сердце новым страшным ударом. Буду продолжать и доведу до конца.
Профессор перестанет читать лекции, студент перестанет учиться, писатель
бросит авторство, актер не покажется на
сцену, артист изломает резец и палитру, говоря высоким слогом, если найдет возможность даром получить все, чего теперь добивается трудом.
— Молчи, червяк! —
бросил ему с трагическим жестом Славянов. — С кем говоришь?.. Подумай, с кем ты говоришь… Ты, считавший за честь подать калоши артисту Славянову-Райскому, когда он уходил с репетиции, ты, актер, игравший толпу и голоса за
сценой! Раб! Неодушевленная вещь!..
Там существовало обыкновение, чему я сам бывал свидетелем не один раз, —
бросать деньги актеру или актрисе прямо на
сцену во время самого представления, для изъявления своего удовольствия.
Аксинья (за
сценой).
Бросьте где-нибудь. Стряпня одолела.
И когда-то я подумывал даже о
сцене, но
бросил эту глупую мысль: притворство, когда все знают, что это притворство, уже теряет свою цену.
Войницев (Якову). Сколько раз я просил вас, подлецов, мерзавцев (кашляет), негодяев, не впускать никого без доклада! Перепороть вас всех, скотов! (
Бросает звонок под стол.) Вон отсюда! Мерзавцы… (Ходит по
сцене.)
Девушка, не зная, что делать, что отвечать ему, недоумело пожала плечами и
бросила взгляд на Полоярова, как бы прося его помощи и совета. Но Ардальон, закуря папироску, спокойно расселся на диване и, заложив ногу на ногу, безучастно созерцал эту
сцену.
— Говорит, что не раньше, как через год или два. А какая такая работа у этого свистуна, чёрт его знает. Чудак, ей-богу! Пристал ко мне, как с ножом к горлу: отчего ваша жена на
сцену не поступает? С этакой, говорит, благодарной наружностью, с таким развитием и уменьем чувствовать грешно жить дома. Она, говорит, должна
бросить всё и идти туда, куда зовет ее внутренний голос. Житейские рамки созданы не для нее. Такие, говорит, натуры, как она, должны находиться вне времени и пространства.
С одной стороны, Боря Коршунов прав: трудно, невозможно отстать от настоящей
сцены, трудно
бросить дело, захватившее нас так мощно и сильно.
Узнаю потрясающие вещи. Ксения «изменила» искусству,
бросила мечту о
сцене, вышла замуж за одного молоденького офицера, друга детства, и занялась исключительно хозяйством. А Борис Коршунов, как-то застенчиво краснея и в то же время гордо блестя глазами, сообщает мне Маруся, имел такой огромный успех за это лето во Пскове, что, возомнив себя вполне законченным прекрасным актером, решил, что учиться ему нечему, да и ни к чему больше. К тому же, его пригласили на главные роли в один из лучших театров столицы.
«Она, эта девушка, почти горничная, — с ужасом вспомнил он последнюю
сцену с Александриной, —
бросила ему в лицо слова, доказывающие, что она знает многое… что одно ее показание об этом многом может погубить его… Что делать? Как быть?..»
Он ей нравился и нравится, но когда она припоминала
сцену с ним, когда он
бросил ей в лицо обвинение в самозванстве и сообщничестве в убийстве ее господ и хотел воспользоваться добытой им тайной для ее порабощения, ничего, кроме ненависти, не чувствует она с тех пор к нему в своем сердце.
Последняя открыла в нем задатки актерското таланта, и молодой человек, увлекшись
сценой,
бросил университет, не окончив курса.
В кабинете между тем происходила немая
сцена. Взяв с мельхиорового подноса поданную ему лакеем карточку Савина, граф Сигизмунд Владиславович положительно остолбенел,
бросив на нее взгляд.
Старик пошел, но при уходе
бросил на молодого князя взгляд, полный искреннего сожаления. На его светлых глазах блестели слезы. На князя Сергея Сергеевича эта
сцена между тем произвела тяжелое впечатление. Он стал быстро ходить по террасе, стараясь сильным движением побороть внутреннее волнение. Он, однако, решился во что бы то ни стало поставить на своем. Препятствие, в виде неуместного противоречия Терентьича, еще более укрепило его в этом решении. Он стал с нетерпением ожидать прибытия в парк рабочих.
Он надеялся теперь при почти ежедневных свиданиях с «божественной», добиться успеха, если бы даже для этого ему пришлось
бросить порядком надоевшую, талантливую, выведшую его в люди, супругу, служившую вместе с ним на
сцене кружка, и маленького сына, а поэтому был очень доволен, ждал и надеялся…
Я знаю, что поэты никогда не
бросают на
сцену кошелька, если только это не открытая
сцена Омона [Омон (Соломон) Шарль (1860–?) — французский делец, организовавший весной 1900 г. в Москве на масленицу увеселительные представления в помещении манежа.